2.

4.

2.

просто милые фотки
1.

3.

5.ВЕСЬМА милая фота 

В 30 секундах от славы

В пригородном Мэйплвуде (штат Миннесота) промозглый, серый осенний день, но здесь уже через несколько часов 30 Seconds to Mars зажгут на сцене Myth Nightclub. Клуб интересным образом затерялся среди магазинов, сети ресторанчиков и внушительной парковки, уже начавшей заполняться.
Да, вокалист 30 Seconds To Mars ещё и успешный актер. Да-да, Джареда Лето больше знают по ролям в «Американском психопате», «Реквиеме по мечте», «Бойцовском клубе» – не забудем и «Мою так называемую жизнь» – чем из-за рок-группы. Но у них в запасе недавно ставший платиновым альбом, огромное количество поклонников по всему миру и три сингла с клипами, что в широкой ротации, – так что пора привыкнуть, что 30STM – группа со знаменитым фронтменом.
Так что отбросьте все свои ехидные комментарии насчет Джордана Каталано, а если вы читаете статью в надежде узнать подробности любовных похождений Лето – купите выпуск Us Weekly. А вот если вам интересна история незаурядной группы, опирающейся на качество собственной музыки, а не на связи в Голливуде, – читайте.

Джареда и его брата Шеннона, рожденных в Луизиане, воспитывала мать (в 10 разных городах) в обстановке, располагающей к творческому самовыражению и искусству. «Мы всегда были этим окружены, так что это естественное развитие событий, – говорит Шеннон об их тяге к музыке с детства. – Мы брали разные инструменты и пытались играть. Так было суждено».

30 Seconds To Mars – Джаред как гитарист и вокалист и Шеннон как барабанщик – подписали контракт с Virgin/Immortal в 1998 году. Несмотря на то, что их одноименный дебютный альбом (2002 года выпуска) был всего лишь точкой на радаре музиндустрии, у группы стали появляться поклонники – в основном, благодаря постоянным гастролям.

Скоро к группе присоединились басист Мэтт Воктер и гитарист Томо Милишевич. Последний родился в Сараево, а вырос в Детройте – и он живет своей мечтой: до того, как стать частью 30 Seconds to Mars, он был одним из их фанатов. «С ума сойти, да? Слушаешь-слушаешь музыку, восхищаешься ей – и в один прекрасный день ты стоишь на сцене и исполняешь её», – говорит он.

Первая попытка совместного творчества четверки, A Beautiful Lie, вышла в августе 2005 года. Технически это не новый альбом, но, по словам Томо, «для большинства он новый. В первый год мы едва продали 100,000 копий, – объясняет он. А с тех пор цифра подскочила до миллиона. – Так что для остальных [900,000 людей] – это альбом с пылу с жару».

Джаред, кроме того, что пишет все тексты, играет на гитаре и исполняет главные вокальные партии в каждой песне, ещё и выступил режиссером клипов “The Kill” и “From Yesterday” (второй и третий синглы соответственно) под заимствованным у Dr. Seuss псевдонимом Бартоломью Каббинс. «Просто так можно немного повеселиться и подходить ко всему творчески, а я очень хотел, чтобы люди наслаждались клипом без каких-то предубеждений, чтобы клип принимали таким, каков он есть. Мне не особенно и хотелось предъявлять права на этот клип. Приятно, что тебя одобряют, но только если по правильным причинам», – говорит Джаред о своем решении режиссировать клип под маской альтер-эго. Этот клип – отлично сделанный снимок со ставшего классическим фильма Стэнли Кубрика «Сияние» – недавно получил награды на VMA, The FUSE Awards и mtvU Woodies.

Популярность 30STM возросла вместе с продажами альбома, но теперь им приходится бороться с призраками прошлого: такие предшественники, как Рассел Кроу, Киану Ривз и Кевин Бэйкон, не совсем подготовили почву для ожиданий от группы, возглавляемой актером. «Годами нам показывали средний палец, и до нас было много дурных примеров, – говорит Шеннон, не называя имен. – Но мы знали, что можем играть, мы знали, что в нас что-то есть – всегда знали. И мы поняли, что должны гастролировать, гастролировать и ещё раз гастролировать, и доказать всем, несмотря ни на что. И мы смогли. И нам это все нравится. А сейчас музыка говорит сама за себя. Джаред – первый [актер], который отлично справился. Мы – первая группа, которая смогла пройти все испытания и стать уважаемой за свою музыку, и это так здорово».

Как вам скажет любой фанат, выделять Джареда, кроме как фронтмена группы, строго запрещено. Однако его высокий статус временами затмевает тот факт, что 30 Seconds to Mars успешны не потому, что один из участников – талантливый актер, а потому, что все члены группы – талантливые музыканты. Они могли бы с легкостью воспользоваться шумихой, вызванной бы славой Джареда, но группе не нужно такого рода внимание: они даже отказывались выступать на площадках, использовавших имя Джареда для рекламы концерта.

Вместо этого 30STM сделали ставку на плотный график гастролей, жизнь в тесном гастрольном автобусе и зарплату 20$ в день, чтобы заработать себе имя. «Многие думают, что у нас повальный успех, потому что они недавно о нас узнали, что справедливо, но на самом деле все не так. Мы уже давно существуем, – говорит Мэтт. – Мы сделали упор на органичное развитие, все ради фанатов, и мы опирались на гастроли, создавая фан-базу, а не на ТВ и радио. А сейчас, из-за последних в нашем распоряжении, число фанатов растет, растет и растет, и многие узнают о 30 Seconds to Mars».

Фанаты для всех важны, но у 30STM они особенные – как можно узнать из онлайн-форумов, у некоторых из них есть татуировки в честь группы. И вдобавок к «обычным» фанатам, существует особая группа самых преданных и верных – Эшелон.

С одной стороны, как любой фэн-клуб, Эшелон – это «стрит-тим», рассказывающая всем о группе, заказывающая песни на местном радио и голосующая за 30STM, если они номинируются на какие-то награды «зрительского выбора». А с другой стороны, Эшелон – не такой уж и обычный фэн-клуб, а скажем так, он напоминает общество франкмасонов – с латинскими изречениями, символами, белыми одеждами, тайными обрядами (например, процесс посвящения, для которого будущие члены должны быть предложены двумя действующими членами) и практически возведения 30 Seconds to Mars в культ. Но чувства обоюдны, ведь группа также сильно привязана к Эшелону: его члены первыми узнают все новости и объявления и даже напрямую с ними общаются по e-mail. А уникальным знаком внимания стало делюкс-издание A Beautiful Lie (выпущенное в декабре), содержащее арт-буклет, созданный как посвящение Эшелону, в котором напечатаны имена более чем 5 тысяч фанатов, «тех, кто верит сильнее всех», как описывает и Джаред.

Мэтт, возможно, лучше всех подводит итог, говоря о фанатах. «Они искренние вдоль и поперек. Они поддерживают нас с самого начала и будут с нами до самого конца», – говорит он. Но в разговоре с Шенноном, Томо, Мэттом и Джаредом в припаркованном автобусе становится ясно, что конца-края не видать. Готовясь к трем месяцам в дороге, они только вернулись из Китая, где снимали клип на “From Yesterday” во дворце в окрестностях Шанхая. «Было 500 людей в массовке, куча одежды давних времен, сорок всадников… невероятные декорации и дизайн, и определенная эпоха. Не знаю, как мы справились!» – говорит Джаред. После съемок они улетели в Лос-Анджелес, чтобы выступить на фестивале Bamboozled и на FUSE Awards, а потом – прямиком в Минессоту, где пребывают последние четыре дня.

«Это просто дико и потрясающе, отличные шансы – мы не жалуемся и, слава Богу, мы именно этим занимаемся, – говорит Джаред, скорее восторженный, чем выдохшийся. – В молодсти со всех сторон слышишь: люби свое дело, особенно когда это твоя работа, потому что жизнь – твоя. Важно приобретать опыт, которым ты доволен и который вдохновляет. Это как раз для нас».

И результат – альбом, который (хорошо это или плохо) обезоруживающе вдумчивый, но не слишком тоскливый или снисходительный. «Песни Джареда – все от души, они действительно искренние. И мы все смогли участвовать в их создании. Мы настоящая группа, ни коим образом не поддельная».

Если и звучит проникновенно, значит так оно и есть; а если голос Джареда звучит проникновенно, значит так и есть. Если бы в сутках было 30 часов, Джаред бы выжал из них 40. Он не звонит наверх по любому поводу и не путает «хорошо» с «удовлетворительно». Он пользуется как умными словами (к месту), так и бранью (не совсем к месту), и как и его коллеги по группе, не пьет и не употребляет наркотики. Но даже если у вас нет ничего общего с группой, но если вы можете судить о них по музыке, а не подводке для глаз, то вы поймете, отчего весь шум. «Вы либо понимаете, либо нет, – говорит Мэтт. – И, в конечном счете, музыка говорит сама за себя… Приходите на концерт – так она говорит ещё громче».
И это так. В клубе Myth энергию можно пощупать рукой, она опьяняет не меньше, чем стакан виски в моей руке – и она останется со мной надолго после концерта. Свет погас, означая начало выступления 30STM, и блуждающая толпа вновь стоит плечом к плечу, связанные немым, но страстным предвкушением. Тишина вскоре разрывается криками и скандированием, и, наконец, после короткого, но захватывающего выступления Street Drum Corps, 30 Seconds to Mars поднимаются на сцену. И несмотря на театральность – все начинается с псевдорелигиозных обрядов с белыми масками и флагами с эмблемами группы – сомнений нет: они здесь правят бал.

Идеально «в ногу» с товарищами по группе, сильный голос Джареда достигает каждого уголка зала, когда он расхаживает по сцене, выдавая каждую нотку с яростью и жаром, соответствующими его нраву. Он одет во все черное, выделяется лишь белая электрогитара с кроваво-красным ремнем – таким же красным, как и выкрашенные кончики его выкрашенных черных волос. Возвышаясь на сцене, Шеннон отрывается на барабанах, его руки подимаются и опускаются с такой скоростью, что диву даешься, как они не отрываются от его туловища. По бокам Томо и Мэтт дополняют парящими гитарными риффами и низкими басовыми партиями, изгибая свои музыкальные мускулы в каждой песне.

Джаред развлекает тучи орущих фанатов, принимая заказы на песни («Что вы хотите услышать, народ? Я сыграю все, что пожелаете») и несколько раз ныряет в толпу. И когда ты уверен, что конец близок, Джаред сообщает публике: «Да мы только, нахер, начали», и они играют ещё полчаса – но только после того, как он исполняет соло, акустическую переделку классики от Nine Inch Nails «Closer». Джаред, понятное дело, прирожденный актер, но сейчас, на сцене с группой, он не играет.

После каждого концерта 30STM раздают автографы, и каждый фанат, готовый постоять в очереди, может лично познакомиться с группой. И несмотря на то, что ребята на следующий день проснутся в новом городе, сегодня 30 Seconds to Mars будут ждать до последнего, пока каждый фанат не получит минутку внимания.

Интервью с Мэттом

Absolutepunk.net: Пожалуйста, представься.
Matt Wachter: Меня зовут Мэтт Воктер, я басист в группе 30 Seconds To Mars.
AP: Что заставило тебя посвятить жизнь музыке?
MW: Порнография. Серьезно? Нет. Думаю, меня с ранних лет просто тянуло к выступлениям «живьем». Не могу назвать конкретно одного музыканта или группу, но меня всегда привлекала музыка.

AP: Как я понимаю, в 30 Seconds to Mars изначально был только Джаред, в одиночку записывавший большинство инструментов.
MW: Для первого альбома Джаред записал все инструменты, кроме ударных, на которых играл его брат Шеннон. Та пластинка целиком и полностью – детище Джареда и Шеннона.

AP: А когда ты присоединился к группе?
MW: В 2001. Как только начался тур, сразу после записи первого альбома – вот тогда я и появился в группе.

AP: Как ты можешь объяснить феноменальный успех A Beautiful Lie?
MW: Не больше не меньше как волшебством. Только волшебством. Единороги, колдуны, хрустальные шары и лепреконы.

AP: Как работалось с Джошем Абрахамом?
MW: Отлично. Джош – отличный организатор. Он знает, кому какую делать работу, он собрал классную команду для нашей работы и обеспечил отличную обстановку. Он отличный продюсер.

AP: Вы собираетесь в ближайшем будущем записать новый альбом?
MW: Нет. Этот для нас до сих пор в каком-то смысле новый. Словно родился заново. Поэтому мы продолжим тур с этим альбомом: зимой будет Taste of Chaos вместе с The Used, может быть, ещё поедем в Японию, ещё несколько концертов в Европе дадим.

AP: А как произошло это возрождение?
MW: Наверное, все началось с видео “The Kill”. А потом и с “From Yesterday”. С этими клипами альбом угодил в новую категорию и приобрел новую публику, из-за чего перед нами открылось много дверей.

AP: Клипы на “The Kill and “From Yesterday”, можно сказать, – короткометражные фильмы. А почему вы не сняли обычные клипы?
MW: [усмехается] Потому что это скука смертная. [смеется] И так уже достаточно видео, сделанных под копирку: глуповатых историй про то, как парень любит девушку, а ничего у них не получается. Знаете, это сказка про белого бычка. Мы же хотели сделать что-то выделяющееся, вызывающее, то, что никто ещё не делал. Клип на “From Yesterday” полностью снят в Китае, чего до нас ни одна группа не делала, и это потрясающе.

AP: Что вдохновило вас на это видео?
MW: Это детище Джареда. Полгода назад ему пришла мысль о том, что он хочет снять новый клип в Китае. Он сказал: «Будем снимать в Китае», а все ответили, что он с ума сошел. [смеется] И полгода спустя мы летели в Китай. У Джареда было это видение, и он шел за ним до конца и не принимал отказа.

AP: Как вас приняли в Китае?
MW: Место съемок находилось в четырех часах езды от Шанхая. Шанхай – большой город, как любой мегаполис мира. Но мы снимали в глуши. Думаю, люди были шокированы присутствием западной культуры в своем старинном городке. Сомневаюсь, что они вообще видели американцев до нас. Наверное, у них был культурный шок. Но они все были замечательные. Все те, кто работал с нами – одни из самых трудолюбивых людей, каких я только видел. Просто зашибись.

AP: Собираетесь выпускать ещё сингл после “From Yesterday”?
MW: Не знаю, мы особенно не заглядываем в будущее. Этим занимается лейбл, это не наша забота.

AP: Прошлой весной ходили слухи, что 30 Seconds to Mars собираются в некий отпуск, но, как видно, они не обернулись правдой. С чего бы это?
MW: Отпуск? Никогда не слышал о подобном. Мы никогда и не собирались в отпуск. Мы будем заниматься своим делом, пока люди нам позволят.

AP: В этом году вы едете в тур Taste of Chaos. Как вам это удалось и какого приема вы ждете?
MW: Мы дружим с Кевином Лиманом, и мы участвовали в последнем этапе Warped Tour в прошлом году, поэтому мы обсудили с ним участие в Taste of Chaos, и ему понравилась идея. Мы хэдлайнеры вместе с The Used. Подобралась отличная компания, и мы ждем не дождемся начала тура. Думаю, будет здорово, как будто бы в зимний Warped Tour.

AP: С кем вы больше всего мечтаете потусоваться?
Прим. ред.: в этот момент в трейлер зашел фронтмен 30 Seconds to Mars Джаред Лето.
Jared Leto: Со мной.
MW: [шепчет Джареду] Друг, я облажался.
JL: [с сильным южным акцентом ] (от пер. – знаю, что южный акцент – не говор кдакодилов, но переводчика прет) Пдивед, нападник, каг диля? Это бенефис Мэтта Воктера. О-о, он здаменид. Иногда он дедает спонтанные поступки. «Я каг-нибудь разбедусь с этой жопой».
MW: [робко] Шеннон помог.
JL: Да, он такой чедовек – живед на кдаю. [говорит нормально] Я родился в Луизиане, так что…
MW: Да ножницы дурацкие. Совсем плохо?
JL: А кто это сделал и зачем?
MW: Я просто начал стричь…
[запись прерывается, чтобы я поздоровался с Джаредом]
MW: О чем это мы? О моей кошмарной стрижке?
AP: А как так вышло? Надо было подстричься – и вот…
MW: Н-да, со стрижками у меня все спонтанно происходит. Просто начинаю стричь, и получается вот так. Вы не видите, но поверьте, зрелище ещё то.

AP: Итак, с кем же вы больше всего хотите потусоваться в Taste of Chaos?
MW: Забавно, что мы, в общем-то, знакомы со всеми участниками, так что мы будто едем зимний… летний лагерь. Будет здорово.

AP: Будете участвовать в международном Taste of Chaos?
MW: Не уверен в этом. Все зависит от того, чем мы будем заняты в тот момент.

AP: Вы были хэдлайнерами тура MTV в этом году. Как впечатления?
MW: Замечательные. Это был тур в защиту окружающей среды, а нам, музыкантам, стоит обращать на это внимание. Гастроли – грязное дело, мы наносим большой ущерб, поэтому мы объединили усилия с MTV2, а Джаред и Шеннон придумали «Environmentor» – это штука, показывающая способы, с помощью которых можно как-то сгладить причиненный природе вред. Мы заправили автобус топливом на растительной основе. Это мелочь – но от каждой мелочи есть польза.

AP: Ты когда-нибудь чувствовал, что к группе относятся по-другому из-за популярности Джареда в другой сфере шоу-бизнеса?
MW: Может, поначалу да, но больше нет. Наша работа, уверен, говорит сама за себя.

AP: У вас очень преданные поклонники. Как думаешь, почему? И как вы общаетесь с ними?
MW: Мы привязаны к фанатам. Они для нас, скорее, как семья – бесшабашная, но все равно семья. Мы называем их Эшелоном, и мы обязались поддерживать с ними связь – и это взаимно. Каждый вечер после концерта мы подписываем все, что они хотят, от 45 минут до часа, а потом возле автобуса фотографируемся, общаемся. Думаю, у нас взаимное уважение.

AP: Какая песня 30 Seconds to Mars твоя любимая?
MW: Да все.
AP: Нужно выбрать одну.
MW: Нужно? [смеется] Я ничего не обязан делать.
AP: [смеется] Я был бы признателен.
MW: Все зависит от концерта. В последнее время “Revolve” – одна из моих любимых.

AP: Каким ты видишь будущее группы через 5 или 10 лет?
MW: Корпус Мира. Определенно корпус Мира.

AP: Хочешь что-нибудь сказать всем поклонникам или ненавистникам 30 Seconds to Mars?
MW: Хочу сказать, что мы вас любим и за все благодарим. И ненавистников тоже любим. У меня есть только любовь. И в самом конце – есть любовь. И в самом конце – есть любовь. И в самом конце – есть любовь. И в самом конце – есть любовь. И в самом конце – есть любовь. И в самом конце – есть любовь.
AP: Так что там в конце?
MW: Любовь.

AP: Спасибо за интервью.
MW: Да пожалуйста.

Интервью с Томо

В поддержку своего нового альбома ABL группа 30STM отправляется в первый хэдлайн-тур, озаглавленный «Forever Night Never Day». На разогреве будут выступать Aiden, Emanuel и Keating (которые присоединятся к группе на нескольких концертах в конце апреля). Тур начинается 4 марта в Солт-Лейк Сити, штат Юта. Но фанаты могут и сейчас посетить официальный сайт тура wwwforevernightneverday.com. Там можно найти график концертов, раздел для отзывов и флаеры, которые фанаты могут распечатать и использовать для рекламы в своем районе. На сайте есть весьма любопытная фишка – Text America. Гитарист, Томо Милишевич, объясняет, что это такое: «Есть ссылка Text America, отличная вещичка. Там фанаты могут добавлять фотографии с концерта прямо на наш сайт, в любое время. И люди дома могут увидеть фотки с концерта, который происходит в реальном времени». Инструкции и помощь прилагаются. Второй альбом 30STM можно найти в любом магазине. Не забудьте его приобрести. И узнайте на сайте о концерте в вашей местности, возьмите с собой телефон с камерой и примите участие в самом взрывном туре этого года.
Во время отдыха дома перед грядущим туром, Томо был настолько любезен, что позвонил нам в Audio Abrasion. Мы поговорили о жизни в дороге, его мнении о том, что такое хорошо и что такое плохо, самых поразительных фанатах в мире и о мнении, что рок-н-ролл умирает.

Откуда ты звонишь?
Я в Лос-Анджелесе, дома.

Классно. У тебя небольшие каникулы после тура?
Да. Мы закончили 16-го [декабря]. Последний концерт был в Авалоне, здесь в ЛА, и это было просто здорово, потому что мы раньше там никогда не играли, да и билеты все распродали. Вернее, зал был даже переполнен, и это потрясающе.

Чем ты занимаешься в преддверии нового тура FNND, который начнется в марте?
Расслабляюсь (смеется). Забавно – приезжаешь домой и думаешь, что наконец отдохнешь. А потом понимаешь, что этот мир не для тебя. Пока мы не в туре и не выступаем, мы строим планы, готовимся к будущему туру, кстати, впервые мы хэдлайнеры, да. Так что в каком-то смысле это каникулы, а во многих других – нет.

Из-за того, что вы хэдлайнеры, будет ли что-нибудь новенькое?
Что ж, во-первых, мы будем выступать намного дольше. Я знаю, Джаред сто раз говорил: мы профессиональная группа «на разогреве». Так что мы ограничены рамками в 25-30 минут. Мы никогда не играли больше часа. Даже если концерт был только наш, он не был похож на хэдлайнерский. Скорее такое исключение из правила, понимаешь? Поэтому теперь все будет по-другому, потому что у нас будет своя постановка – надеюсь – и командовать парадом будем мы. Так что мы хотим выложиться по полной.

Ты упомянул о том, что во время тура приходится очень много работать. А в общей сложности 30STM в прошлом году были на гастролях в течение 8 месяцев. Что помогает вам сохранять мотивацию на такой долгий срок? Особенно в тех условиях, о которых ты говорил.
Ну, мы очень долго записывали альбом, работали целыми днями и думали только об этом. А когда пришло время отправляться в тур, мы сказали себе: «Парни, это наш шанс. Мы должны его использовать. Сейчас или никогда». Таково нынешнее положение дел в музыкальном бизнесе: нельзя упустить свой шанс. Если тебе предоставляется какая-то возможность, ты должен использовать ее по полной программе. Я просто не хочу потом жалеть о прошлом. И никто из нас не хочет. Мы не хотим оглянуться назад и подумать: «О, мы могли бы сделать больше. И могли бы сделать еще и это. Хотелось бы дать больше концертов в прошлом году». (смеется) Я просто не хочу ни о чем жалеть. Может через некоторое время мы окажемся в полном дерьме. Это вполне реально, и никто не может дать никаких гарантий. И если уж мы окажемся в дерьме, я хочу знать, что сделал все, что мог. Вот что нами движет. Мы просто хотим знать, что делаем все возможное. К тому же, мы все считаем, что записали отличный альбом, и это заставляет нас выступать и знакомить как можно больше людей с нашей музыкой.

Вы планируете выступать бОльшую часть следующего года?
Ну да, план таков. Я уверен, что к тому времени, когда мы отыграем половину тура, добавятся еще концерты. Мы, скорее всего, будем выступать все лето. Мы много работаем для того, чтобы устроить «настоящий тур», но сейчас пока ничего нельзя сказать точно. Но мы, правда, очень-очень стараемся. И если все получится, это изменить многое. Это изменит нашу карьеру.

Вы начали писать песни для 'A Beautiful Lie', когда находились в туре с первым альбомом. А сейчас вы собираетесь записывать что-то новое для следующей пластинки?
Ну, Джаред, который пишет все песни и руководит всем в группе, - один из тех людей, которые постоянно что-то сочиняют. Он, знаешь ли, не составляет распорядок дня с пунктом «Ну, а сейчас мы будем писать песни». Он предлагает идею, и мы вместе над ней работаем. У нас в автобусе есть Pro-Tools, так что если у него возникает идея, и она ему нравится, он приходит и говорит: «Так, что вы думаете по поводу вот этого?» И если нам всем понравилось, мы тут же начинаем работу. Мы все умеем обращаться с Pro-Tools, по крайней мере, что касается записи демо. Сами песни мы не записываем, но демо у нас получаются отличные. Например, много демо-записей для A Beautiful Lie мы сделали прямо в автобусе, когда находились на Lollapalooza в 2003 году. Так что песни мы пишем постоянно.

Ясно. Кстати, о жизни в автобусе: что вы узнали о привычках друг друга, проведя столько времени вместе в туре?
Ну, все парни узнали, что я полный ублюдок (смеется). Так можно много узнать о людях.

Не сомневаюсь.
Нет, ты представь: вот у тебя есть банка консервов. И по этому поводу наш тур-менеджер сказал кое-что забавное и очень-очень правильное. Он сказал: «Это 55-футовая чашка Петри, полная микробов и заразы». И это на самом деле так. Если кто-то в автобусе заболел, он обязательно тебя заразит, никуда от этого не денешься (смеется). И никакое волшебство тебе не поможет этого избежать. Ты точно заболеешь, так что просто смирись (все еще смеется). Я бы сказал, похоже на цыганский табор.

Точно. Ну что, до концерта осталось 2 часа, публику уже начали пропускать в клуб. Что ты делаешь, чтобы настроиться перед выступлением?
Знаешь, я такой придурок, что обычно репетирую перед выходом на сцену (смеется).

Не отдыхаешь?
Неа! Мы сами заводим друг друга, слушаем speed metal и все такое. У нас такая энергетика на концертах, мы так настраиваем себя, что когда мы выходим – это просто взрыв эмоций. Публика ждет он нас именно такого взрыва, и мы устраиваем его на протяжении уже нескольких лет. Мы хотим каждый раз превосходить самих себя настолько, насколько это возможно.

Со временем выступать становится проще или сложнее?
Намного проще. Забавно, но когда мы начали тур в Мае, мы уже достаточно долго не выступали. И мы играли на радио в Джексонвилле, Флорида, 8 мая. Никогда этого не забуду. Это шоу у них там называется Mother Shuckin’ Birthday Bash, и оно действительно популярно. То есть это обычное коммерческое шоу, на которое приходит весь город. А мы к тому времени уже года 3 не выступали. И вот мы пришли и не знали, что нам делать. Это было так странно и неловко. Все тусовались и развлекались, а мы себя чувствовали так, как будто это последняя вещь, которой нам хочется заниматься (оба смеются). Но через некоторое время мы пришли в себя и подумали: «Так, все нормально, это наша работа».

Вы, кажется, любите много работать. Кто-то сказал: «Я не встречал более работоспособной, страстной, преданной делу группы за 12 лет работы в шоу-бизнесе».
Да, мы такие.

Ваша преданность, страсть, трудолюбие – это следствия жизненного опыта, или вами движет в первую очередь любовь к музыке?
И то, и другое. Моя семья эмигрировала из Хорватии. И когда ты видишь, что твои родители начинают новую жизнь в новой стране, что они вынуждены очень много работать, то это учит тебя тому, что ты ничего не достигнешь без тяжелого труда. А потом ты взрослеешь и встречаешь сумасшедшего трудоголика Джареда Лето. В жизни не встречал таких несгибаемых людей. Если не сказать ему «иди спать», он не пойдет. Ну, ты меня понимаешь. Он и нас заставляет работать так же. Я сам по себе не обладаю такими качествами и иногда даже не успеваю за ним. Он невероятно увлечен всем этим, и мы никогда не прекращаем работу. Все остальные группы в мире после концертов устраивают вечеринки или тусуются в автобусе, а мы разрабатываем дизайн нового мерча и рисуем эскизы для постеров. Мы сами создаем все визуальные образы, а ребята из Virgin помогают нам собрать их воедино. Или наоборот они подают идею, и мы отталкиваемся от неё. Так что работа идет-идет-идет и никогда не останавливается. И я думаю, поэтому нам удалось сломать так много стереотипов. Я думаю, некоторые люди не понимают того, что группа – не способ удовлетворить тщеславие Джареда. Он делает это искренне. Мы играем концерты, а потом все рушим. (оба смеются).

Говорят, ты хорошо готовишь и возможно даже квалифицированный шеф-повар.
Я на самом деле шеф-повар.

Когда ты успел выучиться, и сколько времени на это ушло?
После школы многие мои друзья поступили в кулинарные колледжи. Если ты лентяй, но хочешь иметь хорошую работу, эта профессия как раз для тебя (оба смеются). А я был лентяй. Я играл на гитаре и больше ничего не делал. Я хорошо учился в школе, но не для себя, а для родителей. И после школы я хотел сразу же переехать в Л.А. и заняться музыкой. Мои друзья говорили мне: «Нет, пойдем в кулинарный колледж». И я подумал: «Да и хрен с ним». Я поступил, проучился 2 года, получил диплом и пришел к выводу, что зря потратил время. И сейчас я вернулся к музыке (смеется). Но уметь готовить – это классно.

Ты готовишь для ребят из группы во время тура?
Нет, там для этого нет возможности. Если бы мы остановились где-то, где я мог бы готовить, я бы это сделал. Но в автобусе это проблематично. Хотя я могу разогреть еду в микроволновке (оба смеются).

30STM существуют в том или ином виде с тех пор, когда Джаред и Шеннон были детьми. Хотя за последние 4-5 лет многое изменилось. К группе присоединились ты и Мэтт, вы гастролировали до потери пульса, и у вас вышел новый альбом. Вы стали гораздо популярнее за прошедший год, ты так не считаешь?
Считаю, но я бы добавил еще кое-что. Перед тем, как я пришел в группу… Прежде всего, я был сумасшедшим фанатом, одним из первых. И когда я получил возможность присоединиться к ним, это было пределом мечтаний. Но когда группа только появилась, за ней пристально наблюдали. Они хотели, чтобы музыка говорила сама за себя, потому что обычная реакция, как правило, была: «Оооо, бла-бла-бла, ну и нафиг». В общем, глупая. Но сейчас, когда мы уже заявили о себе, мы больше раскрываемся, хотим показать людям, кто мы на самом деле. Потому что нам есть, что сказать. Ты совсем не об этом меня спрашивал, но я все равно хотел затронуть эту тему.

За последние месяцы я прочитал около 6 интервью, в которых тебя и других парней спрашивали об актерской карьере Джареда. По шкале от 1 до 10, насколько вас достали такие вопросы?
Если честно, меня они совсем не достают, потому что Джаред на самом деле отличный актер, и это важная часть его жизни. По-моему, здесь нечего скрывать или стыдиться: он же не снимается в глупых подростковых фильмах. Понимаешь, то, что он делает, - это искусство. Сейчас он снимается в фильме ‘Chapter 27’ и набрал очень много лишнего веса, чтобы сыграть убийцу Джона Леннона. Не совсем обычный выбор для актера, да? Он играет в некоммерческих фильмах и почти не зарабатывает на них денег. Меня совсем не беспокоит его актерская карьера; наоборот мне нравится, как он играет. Я его фанат. Поэтому когда меня об этом спрашивают, я говорю: «Да, это тоже его работа, и он отлично ее делает». Он посвящает группе очень много времени, и даже когда его нет, у нас так много работы, что мы и не думаем о том, чем он сейчас занят. Потому что мы постоянно делаем что-то для группы. Даже если его нет с нами, мы репетируем, готовимся к концертам, работаем над мерчем и так далее.

Можешь описать, что ты почувствовал, когда первый раз услышал вашу песню по радио?
Это было невероятно, я до сих пор очень хорошо помню. В первый раз я услышал песню 30STM, в записи которой принимал участие, на радио в Джексонвилле. Это была мировая премьера, и они были первой радиостанцией, пустившей песню в эфир. Я помню, как нам позвонил представитель Virgin и сказал: «Они устраивают премьеру вашей песни в 15:15». Это было 1 мая или что-то около того, и мы все ехали на машине покупать кое-что для воплощения наших идей на сцене. У нас не было денег, так что приходилось как-то выкручиваться. Ну так вот мы ехали в машине, и парень из Vigrin позвонил и сказал: «Они поставят ее. Они поставят вашу песню». И когда мы услышали клавишную партию в начале, мы заорали, как маленькие дети. Это было потрясающе, потому что мы проделали огромную работу, но иногда ты ведь даже не знаешь, услышит ли кто-нибудь твою песню, понимаешь? (смеется) Иногда людям плевать.

Я так понимаю, вы вообще-то не собирались записывать "Attack". Что не получалось у вас в этой песне, которая в итоге стала самой популярной на данный момент?
Она нам просто не нравилась, вот в чем дело. Когда Джаред играл ее на акустической гитаре, всё было здорово, но вместе у нас ничего не получалось. Чего мы только не пробовали, но она все равно звучала плохо. Отвратительно. Она вообще не была похожа на песню. Мы попробовали пять разных вариантов и решили, что ничего не выйдет. Так что когда мы приступили к записи, мы не предлагали “Attack” в качестве потенциальной песни для альбома, и никто о ней даже не знал. И вот однажды Джаред сидел возле студии с нашим продюсером Джошем Эбрахамом и просто в шутку сказал: «Эй, хочешь услышать хит?» Он начал играть “Attack”, и Джош прервал его после первого куплета: «Мы немедленно должны это записать. Это твоя лучшая песня». Но нас она уже достала, и когда он сказал это, мы засмеялись: «Нет, приятель, мы не будем это записывать». (оба смеются) А он говорит: «Нет, я серьезно. Я вам покажу, в каком направлении работать, и вы увидите». Мы переглянулись, посовещались и подумали: «Ну ладно, раз он считает, что это наша лучная песня, давайте посмотрим, что с ней можно сделать». Мы пошли в репетиционный зал и начали играть, менять ритм, и вдруг все стало получаться. Сейчас это первый сингл, первая песня на альбоме и номер 20 в чартах. Мы такого никак не предполагали. А Джош, видимо, знал заранее, и это делает его отличным продюсером.

Есть мнение, что рок-н-ролл умирает. Что ты думаешь по этому поводу?
Я совершенно, полностью согласен. Он превратился в патетику. Больше нет протеста. Нет опасности. Нет ничего радикального. Я вырос на таких группах, как Pantera и Guns and Roses. Даже The Cure были более радикальными, чем большинство групп сейчас. Больше нет сексуальности. Когда я смотрю на все эти новые группы, я не чувствую того, что чувствовал раньше. И не потому, что я избалованный музыкант. Я до сих пор стою в фан-зоне на концертах своих любимых групп, так что я не какой-то там сноб из Л.А. Все потому, что эти молодые группы, особенно слащавые инди-рокеры, меня бесят. Чуваки, будьте жестче, это же рок!

Зажгите, да?
Ага, зажгите. Вот почему я так люблю Avenged Sevenfold. Они зажигают, они знают, что делают. И нельзя сказать, что им просто повезло оказаться в этом бизнесе, они на самом деле знают свое дело и играют отличную музыку. Они выглядят как настоящие сумасшедшие рокеры, и концерты у них такие же. Я их обожаю. И фанаты их обожают. По их реакции можно понять, что это именно то, чего они хотели. Вот почему так популярен хип-хоп. Я уже миллион раз это говорил: дело не в том, что у них такая уж хорошая музыка, а в том, что они излучают опасность, бросают вызов, и фанам это нравится. Им нравятся бунтари. Помнишь, когда ты был маленьким, ты хотел быть плохим только потому, что тебе это запрещали. И именно это нужно людям: что-то, что даст им ощущение борьбы. А рок больше не может этого дать. Все слишком крутые, чтобы относиться к какой-то школе. Никто не хочет вливаться в одно направление, потому что на этой неделе оно может быть не в фаворе. Я этого просто не понимаю. Так что да, я считаю, что рок умирает, и такие группы, как Avenged Sevenfold, как мы, которые выходят и взрывают зал… такие, как Muse. Это больше, чем просто музыка. И мы хотим быть такими же. Я не хочу, чтобы люди смотрели, как мы играем, и думали: «Я тоже так могу». Я хочу, чтобы они думали: «Как бы я хотел быть таким же». Вот в чем фишка. Ты идешь на концерт для того, чтобы увидеть что-то такое, что за пределом твоих возможностей. Хотя это только мое мнение.

Нет, я полностью согласен.
Я вырос на таких группах, как Pink Floyd. Может быть, все эти молодые музыканты слушали еще какое-то дерьмо. Но что касается меня… мне оно не нравится (смеется).

Кстати, прошлой ночью показывали Грэмми, ты смотрел?
Нет, я не смотрел, потому что как раз прошлой ночью я был на всех этих вечеринках. Я ходил на EMI, а потом все пошли на вечеринку Уильяма Морриса. Я ее пропустил, поэтому собираюсь посмотреть. Зато я был на открытии, видел выступление Мадонны. Мне понравилось. И девушки отличные.

Насколько важны для вас все эти церемонии награждения?
Мне на них абсолютно наплевать. Но меня всегда злит, когда проигрывают те, за кого я болел. Но я не очень представляю себе, как проходит голосование, потому что, по большому счету, никогда этим не интересовался. Так что, меня это не касается. Хотя мне было бы приятно получить какую-нибудь награду. Но я никогда не ставил себе такую цель. Это просто повод для звукозаписывающих компаний устроить очередную вечеринку. Если разобраться, это просто повод потусоваться лишний раз. И это ничего не меняет. Продажи альбомов увеличиваются на пару дней после Грэмми, и все. Церемония награждения – это просто способ хорошо провести время. Но я все равно больше люблю сидеть дома, так что я может и не пошел бы, даже если бы меня пригласили (смеется). Я бы сказал: «Не, я лучше останусь дома со своей девушкой».

Ты начал играть на скрипке в 3 года. Как ты думаешь, учиться играть в таком раннем возрасте – это действительно полезно и необходимо?
Ну, дело в том, что начинать заниматься музыкой так рано – это… я могу сказать точно, что это помогает развиваться тебе, твоему мышлению. В музыке есть нечто математическое, и это заставляет тебя мыслить определенным образом, быть более творческим. Я очень-очень-очень счастлив, и считаю, что мне повезло родиться в семье, где все любят музыку. Я из Мичигана, а там родители не особенно поддерживают детей, когда те выбирают карьеру музыканта (смеется). А мне очень повезло с родителями: они постоянно говорили мне, что в этом нет ничего невозможного, и если я захочу, я вполне могу всего добиться. Первую гитару сделал для меня отец. Он хотел, чтобы я научился играть. В общем, они все меня поддерживали, и я этому очень рад. И в результате я сейчас здесь… занимаюсь музыкой профессионально, что является наивысшим уровнем мастерства. Так что, не запрещайте вашим детям играть, поддерживайте их в этом. Кстати, это помогает лучше учиться в школе, если для вас это важно (смеется).

Завтра же начну.
Нет, ну правда. В школе я прочитал исследование, для которого отбирали пары детей одного возраста, с равным IQ и оценками, и давали им один и тот же математический тест. Половина из них слушала Моцарта в течение нескольких часов и после этого выполняла задания в среднем а 20% лучше. Хотя в остальном они были абсолютно равны. Смысл в том, что этот парень был настоящим гением, и под его музыку твоя голова работает гораздо лучше. В этом определенно что-то есть. А еще я слышал, что если включать классическую музыку детям, когда они спят, это тоже развивает их мышление. Я думаю, музыка и творчество в целом стимулирует работу мозга определенным образом. И это здорово. Это совершенно потрясающе, потому что эти люди более, чем гениальны. Особенно классические композиторы, такие, как Моцарт, Бах, Бетховен. Когда дело касается истинного творчества, люди ценят то, что до сих пор не удалось превзойти. Если говорить о настоящей классике, как насчет XVI века? То есть Led Zeppelin – это, конечно, круто, но вспомнят ли о них через 300 лет? (смеется).

Да, это долгий срок.
Вот и я об этом. В такой музыке есть нечто особенное.

Своим успехом 30STM в значительной степени обязаны сильной поддержке фанатов. Что бы ты хотел сказать им в знак благодарности?
Спасибо. Вы потрясающие, вы – самые лучшие фанаты. Мы по-настоящему поняли, насколько нам повезло, только когда стали играть с другими группами и увидели, что у них нет ничего подобного. Даже у тех, кто намного популярнее нас. Преданность наших фанатов ни с чем не соизмерима. Это настоящий культ, как у Fish, Тhe Grateful Dead или Дэвида Боуи. Это просто невероятно, когда люди следуют за нами по всему миру, приезжают из Южной Америки, Израиля, Японии, Кореи. Это что-то нереальное. После концертов они подходят и говорят: «Мы прилетели из Израиля, чтобы попасть на ваш концерт». Всего на один. И мы говорим им: «Оставайтесь, посетите еще парочку». Нет, ты представь, они проделывают весь этот путь из Израиля. Охренеть (смеется). Это очень приятно, потому что мы никогда не выступали ни там, ни вообще где-то, кроме Америки и нескольких концертов в Канаде. А люди едут со всего мира. Они просто хотят увидеть нас, и это невероятно приятно. Я сам был очень преданным фанатом и ездил повсюду, чтобы попасть на концерты любимых групп. Я видел Tool раз 25 и некоторое время ездил за ними по стране. Но я никогда не поехал бы нафиг в Израиль ради них (смеется). Вот в чем разница. И я бы никогда не сделал татуировку с названием любимой группы. А ты представить не можешь, сколько наших фанатов делают это. В каждом, абсолютно в каждом городе есть по крайней мере один человек. И это минимум, обычно их больше. Это действительно нечто особенное, и это очень приятно. У нас самые лучшие фанаты в мире. Они любят нас, полностью поддерживают, они всегда рядом. И до тех пор, пока они с нами, наша группа будет существовать. До тех пор, пока они будут приходить на наши концерты, мы будем играть для них.

Отлично, очень рад это слышать. Ну вот, это все, что я хотел спросить. Спасибо, что позвонил и уделил нам время. Ваш альбом просто потрясающий, и мы ждем вас в Сиэтле в апреле.
Нет проблем, всегда пожалуйста. До скорого, Крис.

Интервью с Томо (Image Chicago)

IMAGE: МЫ БЫ ХОТЕЛИ ТОЧНО ЗНАТЬ, ЧЕМ ВЫ, РЕБЯТА, ЗАНИМАЛИСЬ ВЧЕРА НОЧЬЮ. В ПОДРОБНОСТЯХ, ПОЖАЛУЙСТА?
Tomo Milicevic: В подробностях? *неразборчиво* книга "Молот Богов" (Hammer of the Gods), это биография группы Led Zeppelin и рассказ обо всех их отвратительных выходках. Прочитайте эту книгу – и, пожалуй, узнаете, чем я занимался прошлой ночью.
IMAGE: ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО. А НА КАКОМ МУЗЫКАЛЬНОМ ИНСТРУМЕНТЕ ТЫ ИГРАЕШЬ В ГРУППЕ?
T: Я играю на гитаре и синтезаторе.

IMAGE: НУ, ЭТО ВСЁ ОБЬЯСНЯЕТ.
T: Серьёзно?

IMAGE: Я НАСЛЫШАН О ГИТАРИСТАХ.
T: Даа, мерзкое стадо.

IMAGE: ИТАК, РАССКАЖИ МНЕ О ПЕРВОМ И ВТОРОМ АЛЬБОМЕ. ЧЕМ ОНИ ОТЛИЧАЮТСЯ?
T: Ну, первый альбом был, прежде всего, проектом Джареда и Шеннона, кстати, братьев. В его записи принимали участие только они. Я ещё не был участником группы. На самом деле тогда ещё и группы-то не было. Они хотели создать некий аудио-визуальный проект. И очень преуспели. Это очень интеллектуальный альбом, огромное количество проработанного материала, он очень сильный, довольно метафоричный в плане лирики. Очень мудро, что в нем много знаков, которые люди могут обнаружить. Что до второго альбома, то вот тут мы все участвовали. Мы ездили в тур с первым альбомом, но записывали его только братья. Ко второму альбому мы уже стали полноценной группой и были больше заинтересованы в наблюдении за тем, как от мелкой, незначительной работы переходили к более серьёзной. Мы, так сказать, пошли в противоположном направлении. Мы хотели писать песни, а не *неразборчиво* идеи и всякий хлам.

IMAGE: ТЫ НАХОДИШЬ ЭТИ ПЕСНИ БОЛЕЕ ЛИЧНЫМИ?
T: Именно. В этот раз тексты Джареда, как видно, более откровенные, что, знаешь, само по себе здорово, потому как он поступил смело, выбрав этот путь. Это не так уж легко, но он сделал это. И, конечно, в этот раз работала вся группа. Ведь было двое других участников, которые тоже внесли свой вклад в творческий процесс, требовавший большой отдачи и в который было достаточно сложно включиться. В смысле, стараться и привносить идеи в проект, который существовал на протяжении последних 15 лет без тебя. Братья писали музыку вместе с самого детства, поэтому у них уже есть протоптанная дорожка. Так что мы просто счастливчики, так как нам удалось включиться в творческий процесс.

IMAGE: ДУМАЕШЬ, У ТЕБЯ БОЛЕЕ ПРОЧНАЯ СВЯЗЬ С УЧАСТНИКАМИ ГРУППЫ, ЧЕМ, ПРЕДПОЛОЖИМ, У ДВУХ ПРЕДЫДУЩИХ УЧАСТНИКОВ?
T: Ну, они ведь никогда не участвовали в сочинении. Они просто участвовали некоторое время. Первый альбом был записан только братьями. Джаред играл на всех инструментах, кроме барабанов – это дело рук Шеннона. Но в группе больше никого не было. Они записали альбом, и потом появилась группа. Так что только я и Мэтт – единственные люди, так сказать, со стороны, которые включились в творчество – написание песен.

IMAGE: КАКИЕ ИЗ ПЕСЕН ТЕБЕ БЛИЖЕ ВСЕГО?
T: Джаред написал песню под названием Revolve, и именно строки этой песни затрагивают меня больше чем другие, это точно. Так что я думаю, это Revolve. Даже когда я играю её на сцене, то это заметно – совершенно другие эмоции, непохожие на остальные. Она проникает в самые жилки. Да, Revolve. Замечательная песня.

IMAGE: ТЕПЕРЬ ДАВАЙ ПОГОВОРИМ О ЛОГОТИПЕ. С ВАШИМ ПРИХОДОМ ОН ИЗМЕНИЛСЯ?
T: Нет, просто у нас есть разные печати и прочие штуки. С каждым альбомом будет какое-то добавление в дизайне. Логотип никогда не менялся. Просто немного дополнился.

IMAGE: С КЕМ БЫ ТЫ МОГ СВЯЗАТЬ ВАШУ МУЗЫКУ? К КАКОЙ КАТЕГОРИИ ТЫ БЫ ЕЁ ОТНЁС?
T: Мы не можем её ни с кем сравнивать. Я имею в виду, что мы группа, которая твёрдо стоит на своих двух. Мы не вписываемся ни в одну «сцену», и в тоже время мы можем играть на любой «сцене». Не знаю, я понятно выражаюсь или нет, но мы не принадлежим ни к какой одной «сцене», но мы можем играть с каждым, и это действительно здорово. Самое худшее – быть частью определенной «сцены», ибо, когда погибают они, ты погибаешь вместе с ними. А нам нравится находиться «посреди» них.

IMAGE: ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ ПОД СЛОВОМ "СЦЕНА"?
T: Сцены приходят и уходят, а мы остаёмся.

Интервью с Мэттом и Томо (KAOS 2000) - часть 1

Каждый год появляются новые музыкальные группы, однако немногие из них развиваются и совершенствуются в своем направлении. Именно по этой причине ничего не подозревающей аудитории слушателей подаются избитые и тривиальные мелодии. Редко какая группа может предложить что-то, выходящее за рамки общей музыкальной тенденции. 30 Seconds To Mars принадлежит как раз к той немногочисленной прослойке оригиналов. Меломанам приятно осознавать, что эта группа отдает дань уважения корням рока. В то время как большинство музыкантов могут указать источник своего вдохновения, относящийся лишь к мелодиям пяти-, десятилетней давности, вдохновителями “30 Seconds To Mars” послужили истинные мастера своего дела, начиная с “Yes” и “Pink Floyd”, John McLaughlin, Sade и “Les Paul”.
Нам представилась возможность поговорить с Томо Милишевичем и Мэттом Воктером – гитаристом и басистом 30STM соответственно – в день их выступления в Санта Круз, Калифорния. Главным удовольствием от этой встречи стало общение с профессионалами в своем деле, потому что эта группа своим складом ума не принадлежит к разряду «Уж если они могут, то мы тоже». У этих парней есть свои истоки и неподдельный интерес к созданию качества. Кроме того, их личная жизнь является не менее занимательной темой. В ходе разговора мы затронули не только стандартные вопросы, касающиеся музыки, но и увлеклись беседой о путешествиях, социальных проблемах, самых дурацких заданных во время интервью вопросах, и даже коснулись темы кулинарных рецептов [Томо – профессиональный повар, некоторое время работавший в качестве кондитера и шеф-повара в нескольких ресторанах]. По сути, это интервью содержит в себе намного больше, чем вы ожидали. Одновременно с размышлениями о том, с каким своим музыкальным кумиром парни хотели бы встретиться, во время разговора Мэтт открыл нам один секрет, а Томо поделился некоторыми рецептами здоровой пищи. Реальные люди с обычной жизнью, хотя и намного интересней, чем у большинства. Приготовьтесь к долгому чтению.

Мы встретились в гримерке перед выступлением «разогревающей» группы, однако вскоре были вынуждены покинуть ее, пока техники выносили инструменты. Небольшая заметка – в течение всей нашей серьезной дискуссии проскальзывали нотки сарказма.

Разговор начался с обсуждения татуировок. Мэтт упомянул о некоем их общим знакомом, чья мошонка была полностью татуирована…

K2K: Интервью начинает Мэтт, рассказывающий нам о…
MW: О чайном пакетике Липтон, вытатуированном на яйцах человека, имя которого не должно предаться огласке.

K2K: Но Липтон-то назвать можно.
MW: Пожалуй, это одна из самых крутых тату, которые я только видел.

K2K: То есть, ты видел яйца другого мужика, и тебе это понравилось.
Томо Милишевич: Да. (смеется)

K2K: Иными словами, можно сказать, что один «би»…
TM: Нет!
MW: Не искажай мои слова. Я сказал, что ценю искусство на яйцах, а не сами яйца. Чувствуешь разницу?

K2K: А когда он возбуждается, чайные пакетики разбухают?
MW: Нет, сэр.
TM: Господи всемогущий.

K2K: Так, давайте-ка посмотрим… ни один из вас не является членом первоначально создававшейся группы.
TM: Я – единственный «пришелец» в группе в том плане, что до меня был гитарист. Но, по сути, ни один из нас не был с самого начала…
MW: Группу создали братья, Джаред и Шеннон. Они подписали контракт в 1998, но и до этого у них была группа. Я присоединился к ним в 2001.
TM: А я в 2003.

K2K: А как давно группа существует в целом?
MW: По-моему, с начала времен. Джаред и Шеннон играют вместе еще с детства.
TM: Ну, около десяти лет.

K2K: А сколько сейчас лет Джареду с Шенноном?
TM: Много.

K2K: Много это чуть больше 30?
MW: Много это чуть больше 20.
TM: Они немолодые. Просто, чтобы вы знали… Они немолодые.

K2K: Откуда проистекают корни группы?
TM: Из Лос-Анджелеса.

K2K: Как появилось название группы?
TM: Это вопрос к Джареду. Имя группы впервые встретилось в «печенье удачи», а потом он нашел эту фразу в каких-то книгах. А когда он нашел имя группы в одной из книг, это было по-настоящему странным. Это длинная история, и я не хочу в нее вдаваться. Я ее знаю, конечно, но она чертовски скучная. Просто наслаждайтесь названием.

K2K: Это как-то связано с научной фантастикой?
MW: Нет.
TM: Ни коим образом. Это не имеет отношения к космосу.

K2K: Тогда получается, Марс – это метафора?
TM: Полностью. Это на самом деле метафора о предстоящем развитии современных технологий.
MW: В общем-то, Марс еще и имя греческого бога войны…
TM: Здесь больше связи с греческой версией Марса, как бога войны, чем с космосом и путешествиями во времени.
MW: Да, поэтому не надо приносить на концерты кукол «Мой любимый марсианин», потому что мы посмотрим на вас как на…
TM: А потом выкинем их в мусорку. Ага.

K2K: Так, это вычеркнуло все остальные вопросы моего интервью. Спасибо вам огромное, и…
MW: Да? О, хорошо. Значит, все. (смеется)

K2K: О чем тексты ваших песен?
TM: Тексты о том, о чем вы хотите, чтобы они были. За ними ничего не стоит. А даже если и стоит, мы об этом никогда не скажем. Это дело вашей личной интерпретации. Мы не заинтересованы рассказывать вам о том, что он [Джаред] думал.
MW: Я, например, совершенно не хочу знать, о чем “Stairway To Heaven” [Led Zeppelin].

K2K: Я думаю, что и сам Роберт [Плант] не знает.
MW: У меня есть своя версия этой песни, то есть то, что она значит именно для меня - и это главное.

K2K: Я почему спросил об этом… и почему я упомянул научную фантастику… кажется, существует некое направление…
TM: Если что-либо в текстах, и конкретно в альбоме “ABL”, можно отнести к той борьбе, которую человек ведет сам с собой, кем бы этот человек не был, так она касается выбора, который мы совершаем. Представьте, что вы стоите на перекрестке и у вас есть два пути. Есть правильный путь и не-совсем-правильный путь. Так вот это больше относится к выбору правильного пути.
MW: В этом каждый может найти что-то свое. Мне кажется, что все люди в своей жизни сталкиваются с ситуацией, когда…
TM: Нужно выбирать. «Что я буду делать?». Альбом именно об этом.

K2K: Вот и еще одна связь между “Stairway To Heaven” и «есть два пути, по которым можно пойти».
MW: Если бы кто-нибудь сейчас начал играть “Stairway To Heaven” – было б как астрал. Уверен, если бы поблизости был Guitar Center, то мы непременно бы услышали ее.

K2K: Да, и современная молодежь все еще играет ее.
TM: Суть в том, что эту песню довольно забавно играть на гитаре. Просто занятно. В ней классные аккорды. Когда начинаешь играть “Stairway To Heaven”, возникает чувство, что ты на самом деле играешь на гитаре. Поэтому люди и играют ее.
MW: “Smoke On The Water” [Deep Purple] хороша тем, что благодаря ей можно изучить силовые аккорды.
TM: Там их вообще-то нет. Это просто большое недоразумение.
MW: Знаешь… Я не собираюсь начинать этот бесконечный чертов…
TM: Ричи Блэкмор играет отменнейшие кварты, но не квинты.
MW: Ок. Скучно, скучно, СКУЧНО, скучно.
TM: Я думаю, дети должны знать, что в “Smoke On The Water” нет силовых аккордов. Это просто последовательность отличных кварт, что по сути одно большое недоразумение.
MW: Семантика “Smoke On The Water” по теории Томо Милишевича.
TM: Просто пытаюсь внести ясность. Только и всего.
MW: Спасибо огромное.

K2K: Как мило…
(все смеются)

K2K: И снова это конец интервью. Спасибо. (смеется) Давайте закончим дискуссию по поводу “Smoke On The Water” через час. И вообще – как это все связано с 30 STM?
MW: А какая разница?
TM: Да это и не важно, потому что важно только то, что я прав.
MW: Ого! Я это слышал уже четыре раза. «Я прав и точка».

K2K: Какую еще песню мы можем также нещадно обсудить?
TM: Любую.
MW: О, да!

K2K: Но ведь эти две - “Stairway To Heaven” и “Smoke On The Water” – это ведь классика, не так ли?
TM: А еще “Seek And Destroy” [Metallica], наверное, одна из самых популярных песен в музыкальных магазинах Америки. Пожалуй, это «первая песня». Когда какой-нибудь десятилетний парнишка приходит в магазин и говорит: «Я хочу рок!», “Seek And Destroy” ему дадут, скорее всего, среди первых трех песен. Это была первая песня, которую я выучил.

K2K: Так в какой же песне идеальный силовой аккорд?
TM: Идеальный силовой аккорд должен быть в “Baba O’Reily” [The Who].
MW: (удивляясь самому себе) Я… Пожалуй, я с тобой соглашусь. Хоть один раз.

K2K: Я, наверное, тоже. В этом случае ты прав.
TM: Когда слышишь, как Пит Таунсенд играет эти аккорды, это так впечатляет. То, как он играет. Конечно, есть и получше мелодии, но в моей голове всегда крутится именно эта. Я даже представляю, как он двигает рукой, играя эти аккорды.

K2K: Возможно, это вопрос для Джареда, но – каковы истоки формирования группы?
TM: Они играют вместе с самого детства. Группа была всегда. Просто она претерпела некоторые изменения и в итоге превратилась в 30 STM.
MW: В самом начале это был скорее некий арт-проект, странный прог-рок проект. Каждый раз они играли под разными именами. Даже когда я присоединился к ним, это было немного… Мы не встречались с прессой, не делали фотосессий. Для всего этого была причина. Мы хотели, чтобы музыка говорила сама за себя. Так и получилось. Сейчас мы даем интервью, снимаемся, потому что мы выиграли эту битву. И мы готовимся к следующей.

K2K: Я впервые увидел группу на шоу Джея Лено.
TM: В общем-то это было последнее выступление первого гитариста.
MW: Первое выступление Томо было на шоу Крейга Килборна.

K2K: То шоу, Джея Лено, оно было классным. Я еще подумал, что это одна из немногочисленных выдающихся групп, появившихся в последнее время. А потом они объявили имя Джареда, и я подумал: «Черт, да их же убьют на месте». Я думал, пресса напрыгнет на группу и разорвет ее на мелкие кусочки без права восстановления.
MW: (смеется) Положа руку на сердце, можно сказать, что это правильное предположение. Думаю, каждый человек, столкнувшийся с этим, был бы немного скептичен.
TM: Назовите хоть одну группу, которая бы была также хороша в этом, как мы. Это невозможно.
MW: Может, в других музыкальных стилях… но не в роке. То, как мы играем, еще не удавалось никому…

K2K: Когда в музыку стали приходить спортсмены, это убило всякую надежду. Помнится, был один такой, особенно ужасный. Но потом был футболист Алекси Лалас, с хорошим альбомом, однако на тот момент пресса уже успела втоптать в грязь всех спортсменов и актеров, пробовавших себя в музыке.
TM: Алекси Лалас из Мичигана, откуда и я. Он хреновый игрок.

K2K: Вы слышали его альбом? Он просто великолепен!
TM: Ага. У меня он есть. Но суть в том, что мы делаем это лучше. Если раньше группа не хотела встречаться с прессой ради того, чтобы музыка говорила сама за себя, то сейчас…
MW: Это не просто прихоть Джареда. Он в группе ради самой музыки.
TM: Никакой денежной выгоды.
MW: Именно. Если бы он хотел заработать денег, он снимался бы, не прекращая.
TM: А он отказывается от многих денежных проектов ради музыки.
MW: Когда мы собирались в тур, ему позвонил Клинт Иствуд и сказал: «Я хочу, чтобы ты был в моем новом фильме».
TM: А он сказал: «Нет, у меня тур».
MW: А мы выступали на разогреве, после нас было еще четыре группы. Думаю, в качестве доказательства этого будет достаточно.

K2K: Принимая во внимание тот факт, что вы не будете проводить тур или участвовать в шоу, если в качестве рекламы будет использоваться имя Джареда как актера…
TM: Это в прошлом. Это не честно по отношению к нам, и по отношению к другим группам. Это не честно по отношению к Джареду, потому что это автоматически ставит ярлык на шоу.

K2K: Так все-таки, учитывая, что… Вы сказали, что и в прошлом такое было вам не по вкусу…
TM: Просто раньше люди не знали о группе. Это сейчас мы можем продавать билеты на наши выступления, потому что людям нравится наша музыка, а раньше они ходили «посмотреть на группу Джареда Лето».
MW: Да, но и сейчас еще есть такие, в какой-то мере избежать этого невозможно. Но мы уже презентовали себя, люди знают, что мы настоящая группа, а не какая-нибудь там… Я как-то ходил по улицам во Флориде, где у нас было несколько выступлений, и видел у людей флаеры с именем группы.
TM: В общем-то это правило. Часть контракта, в которой прописано «Вы не можете этого делать».
MW: И дело не в том, что мы пытаемся выпендриться. Мы просто пытаемся делать качественную музыку
TM: Если воспользоваться именем Джареда, то максимум, на что можно рассчитывать, это толпа девочек-подростков, мечтающих его увидеть. Но ведь это не честно по отношению к остальным членам группы.
MW: На такой рекламе долго не протянуть.
TM: Нет, конечно, молодежь тоже нужна, но нужна правильная молодежь, та, которая будет расти вместе с группой, потому что она любит музыку. Мы собираемся выпускать хорошие записи, но… что касается старшеклассников… Они настолько непостоянны, что с каждым новым годом хотят слушать новые группы, потому что те, прошлогодние, уже не «круты». Им нужны новые молодые группы, которые еще никто не слышал.
MW: Я тут видел фанов, с которыми встречался лет пять назад, когда мы выступали здесь. Тех же самых фанатов. У нас есть фаны, которые растут и продолжают развиваться вместе с нами. Во втором альбоме мы изменили звучание, но они все равно остались с нами. Мне кажется, это весьма существенный показатель нашей фан-базы.
TM: Поэтому мы и не хотим пользоваться его именем. Мы хотели быть наравне с теми группами, в составе которых нет знаменитости. Если бы Джаред захотел, чтобы это была «его» группа, то он наплевал бы на нас и делал все по-своему. Но в группе есть также и его брат, по отношению к которому было бы достаточно некрасиво поступить так. Мы все в группе, поэтому пользоваться именем Джареда было бы некрасиво и нечестно по отношению ко всем нам. Поэтому правильней было бы сказать: «Мы настоящая группа. Мы боремся за свое имя. У нас нет денег, мы бедны как церковные мыши. Мы пытаемся делать музыку точно также как и все остальные в этом мире. Мы занимаемся этим уже достаточно долгое время и работаем с полной самоотдачей.

K2K: Об этом уже упоминалось выше, в разговоре про “Stairway To Heaven” – сколько вам лет?
TM: Мне 26.
MW: 30.

K2K: Значит, у нас разница примерно лет в десять. За это время многое в музыке успело измениться. Когда мы говорили об непостоянстве… Если посмотреть лет на десять назад, то можно увидеть очень яркие группы и музыкальные стили. В те времена были “Led Zeppelin”, “Genesis”, “Pink Floyd”, “KISS”, “Boston” и многие другие. Каждая из них была «особенной». Они могли делать все, что хотели, они меняли свою музыку от альбома к альбому, но их фанаты всегда оставались с ними. Это было их развитие как артистов. И никто не говорил им, что им нужно делать – они творили, а продвижение было делом рекорд-компаний. На мой взгляд, такого положения дел в наши дни уже не встретишь.
MW: Абсолютно верно.
TM: Точно. Сейчас… Где-то год назад я уже обсуждал эту тему в интервью. Я уже говорил о том, что современные рекорд-компании больше не ищут «одной хорошей группы». Нет больше таких как “Alice In Chains” или “Soundgarden”. “Alice In Chains” была восхитительной группой. Джерри Кантрелл создавал невероятные песни. Они [рекорд-копания] вкладывали в него все, что могли, потому что знали, что он будет делать качественную продукцию. Сейчас же они распределяют 50 штук баксов на 50 групп, говоря: «Делайте альбом, наслаждайтесь жизнью. Может, что-нибудь, да и выйдет». А потом одна из этих пятидесяти может быть и выпустит что-нибудь приличное.
MW: А им [рекорд-копании] после этого снизят налог в конце года.
TM: Да. Так сейчас все и происходит… ОК, но нам попались очень хорошие люди, у которых есть музыкальный вкус, которые любят музыку…

K2K: Вы говорите о своей группе?
MW: В этом плане нам очень повезло. Большинство студий такого не делают.
TM: Да, нам повезло. К нам относятся как раз в том самом старом стиле, о котором только что говорилось.

K2K: В Virgin?
TM: Да. Мы располагаем всех их вниманием. Мы усердно работаем, принося им прибыль, а они вкладывают в нас деньги и время, потому что верят, что, в конце концов, мы сделаем карьеру.
MW: В большинстве студий, если вы не сделали свой первый альбом золотым или платиновым, вас просто вышвырнут вон и официально признают неудачником. Для меня 100 000 альбомов это очень много. Но для финансистов этого недостаточно.
TM: А как группа может стать известной, если она постоянно находится в турне. Невозможно продать миллион альбомов, путешествуя два года подряд.

K2K: Я недавно читал статью, в которой затрагивался вопрос о тенденции наполнения радио эфира тем, что крутится на MTV.
MW: В Санта Круз это правило не действует.
TM: Здесь на самом деле все по-другому. Например, X-103.9 крутит то, что им в голову взбредет, и это классно.
MW: В общем-то, они только что позволили Томо и мне прийти в студию и сыграть то, что нам захотелось.

K2K: То есть, вы можете сказать, что Virgin одна из лучших компаний звукозаписи?
TM: Для нас – да. Я не знаю, как для других групп, но для нас – определенно лучшая. Warner Brothers тоже очень хорошая компания, у них отличные люди, выбирающие замечательные группы для инвестирования. У них есть некоторые группы, которые продают не так уж и много альбомов, но которые постоянно в дороге, и они их помогают им развиваться.
MW: Мы встречались со многими группами и слышали множество различных историй…
TM: Да, и это не может не радовать.
MW: Нам очень повезло.
TM: Должен сказать, во многом все завязано на Джареде. Он знает, что нужно делать, он не дурак. Он знает, как делается бизнес, и знает, что будет лучше для нас. Нам очень повезло, что в группе есть кто-то, кто знает все тонкости этого дела. Потому что я, например, понятия об этом не имею. Я недостаточно красноречив, да и не знаю всего, что нужно. Он [Джаред] уже достаточно давно знаком с миром шоу-бизнеса, и знает всю его подноготную. Это очень помогает группе.
MW: Я думаю, большинство людей, включая меня, приходящих в шоу-бизнес, наивно полагают, что, подписав контракт, у них появится хорошо отлаженная команда, которая будет обеспечивать их во всем. Но это далеко не так.
TM: К примеру, если вы из Детройта и вам предлагает контракт одна из ведущих компаний, то вы с радостью подписываетесь. Однако на самом деле после подписания все, что вы получаете это полмиллиона долга. Вам сразу же приходится записывать эти деньги на свой расчетный счет.
MW: Но я не хочу кого-то напугать.

K2K: Но люди должны знать, на что они подписываются, поэтому говорить об этом тоже немаловажно.
MW: Главное, что это очень тяжелая работа.

K2K: Верно. Это настоящий бизнес, а не всякие там развлечения.
TM: Зацени. Мы не развлекаемся.
MW: Мы не “Mötley Crüe”.
TM: Я единственный человек к группе, который курит травку, и я очень редко участвую в каких-либо вечеринках. Не хватает времени.

K2K: (саркастично шепчет в микрофон) Томо Милишевич – заядлый курильщик травы. Отметить.
(все смеются)
TM: Ну ладно, да. Курение травки это нормально, особенно для Северной Калифорнии.
MW: (смеется в ответ)
TM: В общем-то, я не представляю, как парни из “Mötley Crüe” все успевали. Но то было другое время. Люди покупали альбомы, потому что им говорили, что так нужно.

K2K: Я не думаю, что что-то изменилось.
MW: И то правда.
TM: Единственная разница в том, что раньше это был рок, а сейчас на его месте хип-хоп. Хип-хоп - это та музыка, которую люди любят, она является привычной для молодежи. Рок- это андеграунд, не мейнстримовская музыка.

K2K: Что вы думаете о Avenged Sevenfold?
TM: Обожаю их!

K2K: Все вокруг только и говорят, что про них, я тоже захотел узнать, что это за группа. Вами я увлекаюсь уже около трех лет, а о Avenged Sevenfold узнал недавно… особенно эта песня, “Bat Country”, в ней они возвращают к жизни все то хорошее, что было в металле 70-х - 80-х годов.
TM: И это главное в их творчестве. Такова их миссия.

K2K: Они добавили себе классическое гитарное звучание, примерное такое же, как у “Yngwie”, но добавили его со вкусом. Ровно настолько, насколько это было нужно.
TM: Мне нравится эта группа, потому что они такие (показывает средний палец) по отношению ко всем, и их все равно крутят на KROQ и TRL, потому что молодежь действительно хочет их слушать. И это очень, очень хорошо для рок-музыки. Они открыли дверь многим новым группам. У рока появился новый шанс показать себя. Все, что хорошо в рок-н-ролле, на мой взгляд, на самом деле далеко не хорошо. Взять, к примеру, “the Strokes” и все эти «девчачьи» группы. Мне, конечно, нравится слушать их альбомы, но на их живое выступление я не пойду никогда. Потому что не хочу уснуть посреди него. Когда “Avenged Sevenfold” выходят на сцену, получается настоящее шоу. Они – больше, чем жизнь. Они показывают то, о чем подросткам остается только мечтать. Это похоже на то, что Джаред мне однажды сказал, когда я только пришел в группу. Он сказал: «Есть два вида групп – те, на которые подростки смотрят и думают ‘это я там, я тоже так могу!’. И группы, как мы». Или группы, как “Avenged Sevenfold” или “Pink Floyd” или “KISS”, на выступления которых фанаты приходят и говорят: «Вот бы и мне так». Такой рок-музыка и должна быть. Она не должна быть достижимой, она должна быть похожа на «Боже мой, как вы это делаете?». Как вы становитесь такими необыкновенными людьми? В этом и суть. Это театр. Все должно быть захватывающим, сносить вам крышу.

K2K: Это то, что убил грандж в музыке в целом, потому что он убил театральность.
MW: Но в грандже был элемент театральности.
TM: Если вы говорите о первоисточнике гранджа.

K2K: Я говорю о тех бесчисленных группах, которые простенько одевались и говорили: «Мы такие же как вы». А я не хочу платить 30 баксов за то, чтобы увидеть кого-то «как я» на сцене. Я могу это делать дома, наедине с зеркалом. Я хочу развлечений.
TM: “Alice In Chains”. “Mudhoney”.
MW: Имели место быть.
TM: Эти группы в каком-то смысле были больше чем жизнь, потому что они были чертовски хороши. Кто может петь так же, как Крис Корнелл? Никто. Они выглядели и вели себя как обычные парни, но вы никогда не смогли бы стать ими. А потом, как ты и сказал, были все те, кто подражал им. Даже “Smashing Pumpkins”, которые пришли после них. Но они оказались хорошей группой, потому что сразили всех (своим синглом) “Siamese Dream”.

K2K: Возвращаясь к основе вашего творчества… говоря о театральности… А что насчет визуальной части 30 Seconds To Mars, что она представляет?
MW: Все вместе.
TM: Это все наши творения. Влияние любимых групп Джареда и Шеннона – Pink Floyd, Led Zeppelin, и Rush. Они уделяли внимание не только музыке, но и визуальной части концертов. Ты приходишь не просто послушать выступление, а можешь закрыть уши и наблюдать за происходящим – и будешь в той же мере увлечен. Отсюда мы черпаем идеи. Мы хотим обширные медиа и мультимедиа… Если бы мы могли устроить такое шоу, как хотим…
MW: Уоооуу!
TM: Это было бы так – Pink Floyd съели ваш моск.
MW: Но денег на это нет.

K2K: Ваши слова о фантазии в музыке тоже верные. Просто слушать 30 Seconds To Mars в машине… вперемешку с другими песнями… я бы мог просто подпевать, но я забываюсь и пытаюсь понять, что происходит.
MW: Когда я взрослел, музыка была для меня убежищем. Будто терапия. Психологи – для хлюпиков. У меня была музыка. Психологи – кретины. Но не будем углубляться в эту тему.

K2K: Себе на заметку… Со мной разговаривает лучший друг Тома Круза.
(все смеются)

K2K: Том… Томо… оба имени начинаются одинаково.
TM: Забавно, что вся эта сайентология такая. Я не увлекаюсь сайентологией, но соглашаюсь, что это – её часть. Какой нормальный человек подсадит своего ребенка на риталин? Это же кокаин для нищих.

K2K: Со мной так месяц обращались, пока не услышали слово «суицидный». И все сразу же прекратилось.
TM: Это плохо. Мне это совершенно непонятно, но это уже совсем другое интервью.
MW: Короче говоря, музыка – словно терапия. Мы хотим создать убежище. Чтобы в нем собрались подростки на полтора часа и забыли о своих проблемах.
TM: И мы это сделали. К нам подходили ребята и говорили, что наш альбом перевернул их жизнь. Нет лучшей похвалы. То есть, то, что ты сделал – что все равно бы сделал – помогло кому-то в очень сложный период жизни. Это намного большая награда, чем каждый доллар, полученный за музыку.

K2K: Наверное, это приятнее, чем постоянно слышать комплименты вроде криков «Вы рулите!»
TM: Такое тоже бывает, и это здорово.
MW: Есть альбомы, изменившие мою жизнь и спасшие в очень непростые времена. Мощная вещь музыка.
TM: Точно. Я честно признаюсь, что “Vulgar Display Of Power” [Pantera] – альбом, после которого я решил, что буду заниматься музыкой.

K2K: Кто пишет песни?
TM: Джаред..

K2K: Целиком и полностью?
TM: Ну, если задуматься, из чего по-настоящему состоит песня… Песня – это слова и музыка. Они все и определяют. Джаред может придумать слова и мелодию. А ещё он участвует в процессе развития песни, а когда идея сформирована, мы собираемся все вместе…
MW: И шлифуем.

K2K: Впервые получаю честный ответ. Большинство говорит: «Мы все предлагаем идеи, поэтому это наша общая песня».
MW: Это все пустословие, никакого самолюбования.
TM: Если у певца есть отличная мелодия, то эта мелодия будет… Вот что и возводит стены. А вот как все у нас. Есть столько вещей, которые можно сыграть вместе с этой мелодией. Джаред придумывает неплохие мелодии, так чего тут гнать? В твоей группе певец – пусть поет. Я не подстрекатель… ну, я был таким… но это не группа гитаристов. Для группы главное – песни, а их пишет Джаред. Мы поддерживаем вокалиста. Если в твоей группе поет Роберт Плант, ты, блин, его поддерживаешь.
MW: Не нужно портить голосовые партии.
TM: Когда люди слушают музыку, они слушают певца. Когда подросток слушает песню, в первую очередь слышит тексты. Для большинства людей это так. Я не такой, я слушаю музыку. Я могу вслушаться в слова намного позже. Но большинство откликается на слова. Может, супер-хардкор-фэны музыки слушают по-другому, но основная масса людей опираются на тексты.

K2K: Каковые ваши надежды на будущее группы? В ближайшие дни, годы…
MW: Откровенно говоря, мы как бы живем секундой. Это, конечно, клише, но мы и правда живем мгновением. Мы не наивные. Завтра все может закончиться. В наш век одноразовых кумиров.
TM: Наш лейбл уже кучу денег в нас вложил. Они могут завтра собраться и решить: «Знаете? С этими ребятами все кончено». Запросто. Но не думаю, что это случится.

K2K: Мне интересно, почему вы все ещё выступаете на небольших площадках, а не на стадионах.
TM: Ну, это относится к радио. Количество продаж альбомов все ещё напрямую связано с радио.

K2K: Какая у вас самая короткая и какая самая длинная?
TM: Минута и 51 секунда. Самая длинная – “Fantasy” с нового альбома.
MW: Длится четыре с лишним минуты.

K2K: В представлении людей, курящих травку, время длится намного дольше, чем в реальности…
TM: Многие думают, что мы группа нариков. Очень многие.

K2K: Ну, вы так представляете свои песни, что они и правда кажутся длиннее, чем на самом деле. А какие музыканты повлияли на группу?
TM: Больше всего Pink Floyd, Led Zeppelin, Rush, Yes…
MW: Все сразу.
TM: The Cure и Depeche Mode.
MW: А на каждого по отдельности повлияли разные группы.
TM: Например, я люблю метал. Слушаю хэви-метал.
MW: А я вырос на здоровой дозе хардкор-панка. Вместе получается неплохая смесь.

вот вам пухлый Джа из Главы 27

Даж с косичками...для роли в фильме Комната страха...вернее,уже после его выхода на экраны....

такой женственный... но до ужаса уматныыый!